Спор на руинах империи

Фильм архимандрита Тихона (Шевкунова) «Гибель империи. Византийский урок» вызвал такое зрительское внимание и такое жаркое обсуждение, какое редко достаётся произведениям документального кинематографа.

Для меня этот фильм не чужой, поскольку я принимал участие в обсуждении идеи и сюжета на стадии подготовки сценария. Однако в итоговом варианте моего вклада оказалось примерно 3%, так что смотрел я это как независимое от меня произведение.

В целом от просмотра остались положительные впечатления. Для документального фильма снято динамично, ярко, держит внимание. Авторская мысль передана предельно ясно. Это произведение действительно на голову выше всей православной документалистики, которую я видел до того, и оно, безусловно, заслуживает внимания.

Что касается содержания… конечно, с одной стороны, вполне оправдан поиск параллелей между историческими событиями Византии и современными российскими реалиями. Это удачный способ и сделать произведение актуальным, и углубить его содержание посредством двойного плана. Многие из указанных параллелей обоснованы или, по крайней мере, имеют право на существование. На материале византийской истории автор делится своим видением того, что правильно, а что ошибочно в религиозной, культурной, экономической и политической жизни общества. Это интерпретация и византийских и современных российских реалий, интерпретация, посредством которой автор передаёт зрителю традиционное, «державническое» мировоззрение, на что, безусловно, имеет право.

Но есть и вещи, которые меня смутили при просмотре.

Во-первых, на мой взгляд, создатели переборщили с параллелями, сделали их иногда слишком навязчивыми. Мне кажется, было бы уместнее делать их менее прозрачными, дать возможность зрителю самому сложить «два» и «два». Возможно, впрочем, что я ошибаюсь, и что при обращении к массовой аудитории необходимо, так сказать, целиться выше цели, чтобы попасть в цель.

Во-вторых, и это более существенно, иногда в жертву таким параллелям приносится реальный ход событий. В особенности это касается интерпретации судьбы Сербии и Болгарии как параллелей отколовшихся республик бывшего СССР. Всё, что мне известно об истории этих стран в поздневизантийский период, противоречит той схеме, которая изложена в фильме. Другие были отношения, другие причины происходящего. Достаточно сказать, что в своё время и болгарский и сербский цари уже после принятия православия желали завоевать Константинополь, и не только желали, но и предпринимали действия, подчас, весьма жестокие.

Также и в вопросе с реформой армии не всё так однозначно. С одной стороны, наёмническая армия имеет ряд минусов. Но и бытовавшая в Византии "стратиотская" армия была вовсе не свободна от своих недостатков. Основная проблема состояла в том, что представители «титульной нации» в Византии были из рук вон плохими солдатами, и сами это прекрасно понимали. Более трусливые, менее искусные, менее выносливые, чем любые другие их соседи. Иногда у византийцев появлялись талантливые полководцы, а вот хороших солдат, увы, не появлялось. С безжалостной откровенностью хронисты фиксируют множественные примеры поражений из-за низких моральных и боевых качеств солдат, на факт заведомой слабости своих воинов указывают и византийские стратеги в руководствах по ведению войны… Как можно было с этой проблемой справиться, не привлекая иноземных наёмников? Византийские императоры не нашли лучшего выхода, я, если честно, тоже его не вижу. Так что не от глупости, а от безысходности нанимали чужие войска.

Ещё мне не понравился изобразительный приём, когда текст фильма пишется на книгах, которые держат изображения льва, орла, быка, человека – в православной иконографии это символы четырёх евангелистов, на листах их книг всегда написаны строки из Евангелия, и замена его каким-то посторонним текстом выглядит совершенно несообразной. Думается, было бы лучше подыскать другой изобразительный приём.

И в целом, мне кажется, главные проблемы падения Византии остались не освещены или недостаточно освещены авторами. Национализм, увлечение западом, отсутствие политической стабильности – всё это имело место, но, во-первых, было не только это, а во-вторых, было то, что стоит за этим. Я надеюсь, мне со временем удастся опубликовать мои размышления на данную тему.

Однако, как бы то ни было, перед нами выдающийся фильм, что видно, в частности, и по тому резонансу, который он вызвал.

И здесь мне хотелось бы показать это на примере одной из рецензий, наиболее «респектабельной», написанной профессором МГУ и СПбГУ Сергеем Аркадьевичем Ивановым, доктором исторических наук, ведущим научным сотрудником Российской Академии наук.

Разбор этой рецензии, на мой взгляд, вскрывает подлинные причины реакции определённых кругов на этот фильм, который, по словам рецензента, «является благодарной мишенью для критики: авторы сами подставляются и фактическими ляпами… и поразительной сюжетной невыстроенностью, и монотонностью, и дурновкусием, и аляповатой модернизацией».

Посмотрим же на критику, предложенную именитым византологом.

«В Византии, жалуется ведущий, «императоры менялись в среднем раз в четыре года - можно ли в этих условиях говорить о каком-то подъеме страны?» Правда, в действительности императоры менялись в среднем раз в 13 лет, но тогда самые тупые могут не понять».

Итак, уважаемый рецензент убеждает читателя, что в фильме будто бы утверждается, что вообще «в Византии… императоры менялись в среднем раз в четыре года», и он тут же опровергает этот «ляп», указывая на общую статистику всех византийских императоров, которая даёт совсем другие цифры. Казалось бы, явный ляп и столь же убедительное его развенчание.

Но на самом деле С.А. Иванов предлагает нам образцовый, достойный стать хрестоматийным пример подтасовки.

В этом может убедиться любой, кто не поленится посмотреть рецензируемый фильм. Обратив внимание на цитируемую фразу, нетрудно обнаружить, что в реальности она звучит следующим образом: «был период, когда императоры менялись в среднем раз в четыре года». Итак, в действительности автор фильма говорит не обо всей истории византийских императоров, а лишь об одном периоде в ней. Справедливо ли это утверждение? Давайте посмотрим сами, например, на тот период, который как раз обсуждается в фильме – период преемников императора Василия II, поглядим, кто из них сколько правил:

Константин VIII (1025-1028) – 3 года

Роман III Аргир (1028-1034) – 6 лет

Михаил IV Пафлагонянин (1034-1041) – 7 лет

Михаил V Калафат (1041-1042) – 1 год

Константин IX (1042-1054) – 12 лет

Феодора (1054-1056) – 2 года

Михаил VI Стратиотик (1056-1057) – 1 год

Исаак I Комнин (1057-1059) – 2 года

Константин X Дука (1059-1067) – 8 лет

Роман IV Диоген (1067-1071) – 4 года

Михаил VII Дука (1071-1078) – 7 лет

Никифор III Вотаниат (1078-1081) – 3 года

Итого двенадцать императоров за пятьдесят шесть лет. Произведя нехитрую калькуляцию, мы обнаружим, что в среднем за этот период получается по 4,6 года на каждого императора, и уж явно никак не тринадцать лет. То бишь, никакого «ляпа» в утверждении автора фильма нет. Чтобы ляп возник, рецензенту понадобилось обрубить фразу, исказить её, и приписать автору мысль, которой он на самом деле не высказывал. Спрашивается: зачем это было делать? Что двигало при этом рецензентом? Какие установки заставляли его опуститься до столь примитивного подлога?

Эти вопросы встают тем более остро, что подобная подтасовка в коротенькой рецензии далеко не единственная. Смотрим другой пример, где С.А. Иванов с иронией пишет:

«Цитирую слова ведущего: «Появилось невиданное прежде изобилие товаров». Вот те на! А раньше, значит, перебои наблюдались в богатейшей из империй? Так, может, с этим и надо разобраться поподробнее?»

Давайте разберёмся поподробнее. Здесь рецензент убеждает нас, что будто бы, по словам автора фильма, только после предоставления Алексеем I европейским купцам права беспошлинной торговли, в Византии появилось «изобилие товаров». Любых товаров. Так сказать, товаров вообще.

А теперь обратим внимание на то, как в фильме звучит целиком процитированная фраза: «Появилось невиданное прежде изобилие европейских и азиатских товаров». И снова мы видим, как тут виртуозно потрудились ножницы рецензента, чтобы превратить вполне адекватное высказывание в очередной «ляп».

В полном виде фраза говорит о том, что после усиления присутствия в Византии европейских купцов, появилось изобилие европейских же товаров. А также и тех азиатских, которые входили в сферу торгового оборота тех же венецианцев, генуэзцев и т.п. Нетрудно догадаться, что до этого Византия довольствовалась товарами внутреннего рынка; присутствовали, разумеется, и зарубежные, как с запада, так и с востока, но не в изобилии. Никакого противоречия тут нет.

Но оно появляется в обработанном варианте. И здесь снова вопросы: знаком ли проф. Иванов с правилами цитации? В курсе ли он, что пропуск в цитируемом тексте необходимо отмечать троеточием? Конечно же, в курсе. А почему тогда не отметил? И почему ему вообще понадобилось пропускать эти слова во фразе?

Можно посмотреть и на другие примеры создания рецензентом заведомо ложного представления о содержании фильма. Так, С.А. Иванов говорит про создателей фильма: «если спуститься на почву реальной истории, то окажется, что Византия-то им безразлична. Они ею совершенно не интересуются, хоть и поют ей дифирамбы». И в подтверждение этого тезиса, помимо прочего, пишет об авторе: «Называет ли он хоть три имени великих писателей?»

В рецензируемом фильме упоминаются следующие имена византийских писателей: Гемист Плифон, Геннадий Схоларий, Константин Багрянородный, Михаил Хониат, Феодор Ласкарь, Виссарион Никейский.

С какой стороны ни посмотреть, а три-то уж точно набираются, причем, два раз. Очевидно, что проф. Иванов умеет считать до трёх. Но тогда чем объяснить вышеприведённые слова?

Другой пример заведомо ложной информации: «Между прочим, некоторые из мозаик, которые в фильме нам продают за византийские, на самом деле сделаны уже венецианскими и норманнскими мастерами».

Рецензент создаёт у читателей, не смотревших фильм, представление о том, что в нём будто бы коварные авторы «продают за византийские» мозаики, которые «на самом деле сделаны уже венецианскими и норманнскими мастерами».

Читателю же, который всё-таки смотрел фильм, остаётся только в очередной раз подивиться. Потому как ни одну мозаику в нём авторы не «продают за византийскую». На протяжении картины авторы дают достаточно плотный видеоряд, который призван зрительно воссоздать обсуждаемую эпоху. Для чего показываются и храмы (как византийские, так и невизантийские), и крепости (аналогично), и статуи, и монеты, и русские иконы, и византийские мозаики, и невизантийские мозаики, и миниатюры из древних латинских рукописей, и картины западноевропейских мастеров, и многое другое. Но нет ни одного момента, когда бы диктор прокомментировал какую-либо деталь видеоряда чем-то в духе: «вот, полюбуйтесь, византийская мозаика».

С таким же успехом С.А. Иванов мог бы утверждать, что авторы «продают за византийские» демонстрируемые миниатюры из западноевропейских рукописей или любой другой элемент видеоряда.

А вот ещё характерный пример критики: «Или возьмем «стабфонд», который завещал преемникам Василий Второй (оставляем в стороне допущенные в фильме ошибки с генеалогией императора)».

Какое противоречивое замечание брошено по ходу дела! Ведь, казалось бы, если оставляешь в стороне некую допущенную авторами ошибку, то к чему о ней и упоминать? А коли упоминаешь, то зачем говорить, что «оставляешь в стороне» – нет уж, будь добр, хотя бы в двух словах объясни, в чём же именно заключаются эти самые ошибки авторов в генеалогии императора Василия II? Это тем более интригует, если учесть то обстоятельство, что о генеалогии Василия II в рецензируемом фильме не сказано ни слова. Быть может, потому-то и пришлось проф. Иванову «оставить их в стороне», что в самом фильме никаких ошибок на данную тему нет, а создать у читателя впечатление переполненного ошибками фильма очень хочется?

Можно бы и дальше продолжать разборы «критики» С.А. Иванова, но нельзя не уделить внимание его собственным ляпам, причём, уже не как рецензента, а как учёного.

Чего стоит, к примеру, одно его утверждение о том, что будто бы в начале XIII века ещё не существовало термина «Православие»: «Конечно, у этих разбойников и в мыслях не было, что они таким образом борются с «православием» (тогда еще и терминов-то таких не существовало)».

На самом деле этот термин существовал не только в 1204 г., но и намного ранее. Так, его употребляют уже св. Мефодий Патарский в III веке (De resurrectione mortuorum 1.54), а в IV веке – св. Епифаний Кипрский (Panarion 68.4), Евсевий Кесарийский (Historia ecclesiae 3.23.2) и другие, причём, именно для обозначения правильной христианской веры, в противовес ереси.

Другой фрагмент рецензии: «какой же рецепт против слабости предлагают авторы фильма? Оказывается, Византии нужна была еще большая изоляция, еще больший традиционализм. Такой сценарий работает в единственном случае: если можно приказать застыть и всему остальному миру. Кабы ведущий говорил как представитель Церкви — тогда понятно, для нее время в каком-то смысле всегда одно и то же».

Вопрос о том, где проф. Иванов нашёл в фильме утверждения о необходимости для Византии «еще большей изоляции», - это, видимо, одна из тех загадок, над которыми придётся ломать голову его биографам. Но она, безусловно, меркнет перед «богословским» перлом о том, что, оказывается, для Церкви «время в каком-то смысле всегда одно и то же».

В каком же это, интересно, смысле? Хотелось бы поподробнее знать о такой своеобразной интерпретации христианства. А то люди в Церкви до сих пор думают, основываясь на Библии, что история мира, начинающаяся с сотворения первых людей, описанного в Книге Бытия, и заканчивающаяся всеобщим воскресением и судом Божиим, описанным в книге Апокалипсис, состоит из разных наступающих во времени этапов, которые друг по отношению к другу совсем не «одно и то же».

Можно привести ещё пример. Воспевая посылаемую с Запада для Византии помощь (правда, умалчивая о том, что она давалась вовсе не даром), рецензент сетует: «дважды, в 1396 и 1444 гг., османы уничтожали высланные против них в защиту Византии всеевропейские коалиции».

Однако в 1444 г. под Варной потерпело поражение войско, состоящее лишь из поляков, венгров и чехов. Конечно, рецензент нас предупреждает о том, что «всякая рассказанная история есть некоторое упрощение». Но назвать вышеупомянутое войско «всеевропейской коалицией» - это, мягко говоря, очень сильное упрощение. Особенно учитывая тот факт, что переправиться войскам Мурада II к Варне помогли европейские католики генуэзцы.

Чтобы не замыкаться на одном отзыве, приведём пример из другой отрицательной рецензии на фильм, написанной обозревателем "Коммерсанта" Григорием Ревзиным. Там уже в разоблачательском задоре рецензент доходит до следующих откровений: "Никогда не было византийской интеллигенции, увлеченной Западом, Запад они презирали, потому что те были уж очень дикие. Было действительно несколько византийцев, уехавших в Рим и очень сильно повлиявших на Рим - потому что они знали латынь, греческий, у них были книги и т. д. Но обратного влияния вообще нет".

Вот как! Значит, не было Максима Плануда с его переводами на греческий трудов Блаженного Августина, Катона Старшего, Овидия, Цицерона, Цезаря и прочих латинян, не было Димитрия и Прохора Кидонисов, переведших труды Фомы Аквинского, Рикальда де Монте Кроче и других латинских авторов. Не было Никифора Григоры, Мануила Калеки, Андрея и Максима Хрисовергов, Виссариона Никейского... Не было обосновавшегося ещё с XIII века в Константинополе ордена доминиканцев, распространявшего противоправославные сочинения навроде Contra errores Graecorum... Не было множества греков, переходивших в католицизм...

Изумительно, как самозабвенно перевирают историю как раз те, кто громче всего обвиняет в этом создателей фильма.

А что толкает их на это?

Казалось бы, к чему все эти подтасовки? Если есть что сказать о фильме – скажи, но зачем же врать, передёргивать факты, искажать цитаты? Не только профессору, но и любому мало-мальски порядочному человеку известно, что это недостойные приёмы. Рискну предположить, что и С.А. Иванов это знает. Но идеологический азарт понуждает рецензента опускаться до них - ведь так хочется разоблачить авторов фильма, так хочется доказать их неправоту любой ценой, что становится уже не до разборчивости в средствах.

Коротко говоря, рецензент делает с фильмом как раз то, что, по его мнению, создатели фильма делают с историей Византии.

Почему?

Да потому что убеждения, высказанные автором фильма, вступают в коренное противоречие с убеждениями рецензента. В XIV-XV веках на произведение, идейно подобное фильму о. Тихона (Шевкунова) вполне могли бы дать ответ, идейно подобный рецензии С.А. Иванова, к примеру, Гемист Плифон или Димитрий Кидонис.

Это спор разных мировоззрений. Он был в Византии, он есть и сейчас. И то, что документальный фильм «Гибель империи» вызывает к жизни такие рецензии, лучше всего доказывает, что поднятые им темы актуальны по сей день, а значит, является лучшим ему оправданием и признанием его мировоззренческой состоятельности.